Журнал Сретение

Верующему нельзя притворяться

Печать

teatrТЕАТР «ГЛАС» ПОЯВИЛСЯ В РАЗГАР ПЕРЕСТРОЙКИ. 24 АПРЕЛЯ 1989 ГОДА СОСТОЯЛАСЬ ПЕРВАЯ ПОСТАНОВКА СПЕКТАКЛЯ «СВЕТЛОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ», ЭТОТ ДЕНЬ СЧИТАЕТСЯ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЕАТРА.

В мае cего года в Гомеле состоялся XI фестиваль «Славянские театральные встречи»,  который собрал коллективы из Беларуси, России, Украины, Молдовы. В программе фестиваля выделялся один коллектив только своим названием: Русский духовный театр «Глас». На фестиваль он привез спектакль о княгине Елисавете Федоровне Романовой. Сам театр и спектакль задали тему для размышлений: христианство в искусстве. Нам удалось поговорить с художественным руководителем театра «Глас» Никитой Сергеевичем Астаховым и его супругой,  директором, актрисой театра Татьяной Георгиевной Белевич. А также посчастливилось пообщаться с почетным гостем фестиваля, художественным руководителем Московского театра русской драмы «Камерная сцена» Михаилом Григорьевичем Щепенко. Пусть интервью с этими интересными людьми предстанет перед нашими читателями как беседа-размышление на заданную тему.

О театральном искусстве

Н. С. Астахов: – У нас в начале XVII века произошло искусственное разделение государства с Церковью. И с этого момента существуют параллельно два типа культуры. Один имеет идеал Небесный, а другой тип культуры получил название «гедонистический гуманизм», когда идеалом становится только человек, а его целью – достижение земного счастья. Русский человек постепенно утрачивал понятие греха. Произошла подмена: человек встал на место Бога, стал главным действующим лицом в литературе и искусстве. Что же касается расхожего мнения, что Церковь всегда негативно относилась к театру, то тут нужно кое-что пояснить. Да, Иоанн Златоуст порицал театр, но театр античный, языческий. Иоанн Кронштадтский, когда критиковал спектакли, разбирал их на уровне мизансцен, а это значит, что он смотрел спектакли по нескольку раз! Но ругал театр не как вид искусства, святитель видел ошибочное отношение к искусству.
Т. Г. Белевич: – Здесь невозможно не упомянуть святителя Димитрия Ростовского. Его все знают как автора «Четьи Минеи», но он имеет отношение к театру. Он писал пьесы, которые разыгрывались семинаристами духовного училища, основанного им в Ростове. У нас, в рамках светского искусства, все перепутано. Свободой называют вседозволенность. Приукрашение греха – вот главный грех искусства. Потому и видим разнузданных «героев» на экранах и на подмостках, пригретых обаянием актеров.

Об актерстве

Н. С. Астахов: – Я воспитывался как актер советского театра. Тогдашняя актерская братия была влюблена в свою профессию. Но меня репертуар мало интересовал, мне надо было хорошо сыграть роль для того, чтобы прославиться, чтобы заметили… Я старался не думать о том, как действуют на людей те пьесы и роли, которые я играл: развращают ли души или облагораживают – мне было важно только одно: хорош ли я в той или иной роли. Гоголь писал: если у художника нет цели, то ему творчеством заниматься не следует. Деньги, слава – это не цель. Должна быть сверхзадача.
Т. Г. Белевич: –  Желание понравиться – это «вывих» нашей профессии. Да, надо понравиться, но смотря кому?.. Богу надо понравиться.
Н. С. Астахов: – Иоанн Златоуст на вопрос «может ли художник принимать похвалу?» ответил: «Да, может, и должен относиться к этому спокойно, но не должен сетовать, если похвалы ему не будет. Потому что главная его заслуга – в работе, а работа его как раз и есть служение Богу». У нас на каждом углу были лозунги: «Вперед к победе… коммунизма… социализма… демократии!» и т.д.  К чему только не призывали. Но если говорить «Вперед!», то надо сразу же пояснять, в какую сторону, потому что, как сказал А. П. Чехов, «для революционера и монаха это слово будет означать совершенно противоположные значения».
Т. Г. Белевич: – Самое трудное в актерской профессии – отстраненность в роли при ее проигрывании. Актерская личность – это способность к полному соединению с другим человеком, как на почве греха, так и на почве достоинств. Но при этом остается отстраненное осознание роли как бы со стороны, ведущее к покаянию. То есть спасает тебя твое личностное начало верующего человека.teatr2
Н. С. Астахов: – Если актер боится, что роль его развратит, это может означать, что духовно он не развит. Мефистофеля играть нельзя, но Шаляпин же играл и потом месяцами отмаливал. То, что «роль развратит», – это, по-моему, в духовном театре актерское кокетство. Сейчас уже «дококетничали» до того, насколько вообще опасна в духовном плане актерская профессия? В духовном плане опасно находиться не только в профессии, в жизни – прежде всего.
М. Г. Щепенко: – Я почитаю Станиславского, но с самим термином «перевоплощение» не согласен. Перевоплощение – это значит стать другой личностью. Личность человека непостижима, таинственна и уникальна. Стать другой личностью невозможно. Поэтому я говорю не о перевоплощении, а о сочувствии. Этот термин был уже у Щепкина, а он был христианином. Когда я сочувствую, я могу относиться к своему герою с христианской любовью. Кукловод не является куклой, однако сколько эмоций переживает кукловод! Но полное слияние с образом – это патология. Играя короля Ричарда, не обязательно самому звереть. Чем талантливее актер, тем больше расстояние от образа. Важно быть контролером, но не холодным, а сочувствующим. Через сочувствие нужно понять корень греха. Чтобы сочувствие и оправдание не слились, у актера должна быть своя позиция в отношении к образу. Дидро считал, что полное самообладание при отсутствии чувствительности дают гениального актера. Александр Петрович Ленский – современник Станиславского и актер Малого театра – думал иначе: полное самообладание при крайне чувствительности дают большого актера. Не надо пугаться слова «страстность», – в русском языке оно имеет ряд значений: страсть как греховное чувство, как страдание, как просто сильное чувство (я страстно люблю музыку, Бога). Когда у творческого человека есть страстное стремление к Истине, Добру, Красоте, тогда и возникает сверхзадача. Это искупает опасность актерской профессии.
Н. С. Астахов: – Актерам можно ставить такую задачу: ты хороший человек, но ты можешь подыграть, что плохой, «прикинуться». Но, входя в образ, актер становится по греховной мерке на уровень персонажа, важно, чтобы погружение в роль осуществлялось под самоконтролем: осознанно вошел в роль и осознанно из нее вышел. Сколько случаев, когда актеры не могут до конца вернуться в реальность, возникают психозы, неврозы, а главное – уверенность, что я лучше своего героя. У нас же в театре есть такая теория: ролью надо каяться за своего персонажа.
Т. Г. Белевич: – Не меньше трудностей и с положительными героями. Как играть святого?! Поэтому мы чаще всего играем не святого, а как бы от его имени. В спектак-лях мы используем житийную литературу, которая и подсказывает такое решение.
Н. С. Астахов: - Был такой случай. В Вологде, во время проведения фестиваля «Голоса истории великой», перед нами минский театр показывал «Жизнеописание святого равноапостольного князя Владимира». Спектакль повествовал о жизни святого до его крещения. У него было множество жен, и вот эту «половую жизнь» они стали изображать на сцене. Спектакли игрались под открытым небом. Пошел проливной дождь. А персонажи в образовавшихся лужах продолжали совершать свой актерский «подвиг», воспроизводить совершенно непотребные мизансцены: в грязи, с замызганными от потекшего грима лицами – это было безобразное зрелище.

О духовном театре

Н. С. Астахов: – Нас предупредили в церкви в самом начале существования теат-ра «Глас»: «У вас будет совсем другая жизнь». Если ты говоришь, что ты верующий человек, то ты вступаешь в брань. В Православной Церкви существует такое понятие, как меч духовный. Это – Слово Божие. Нам самим не по силам тягаться с «князем мира сего», но с помощью Божией все возможно. И в этом есть концепция и позиция театра. Мы начинаем день в театре, репетиции с молитвы, потому что молитва объединяет коллектив крепче всех нравоучений. Молиться очень трудно. Это большая ошибка – принимать молитву за творческое вдохновение. Хотя все знают, что вдохновение не такой уж частый гость, в творчестве все дается через упорный труд. Труд – и в молитве, только еще больший труд. У нас соблюдается пост, но каждым членом коллектива по мере сил. В первую и последнюю седмицу Великого поста мы спектакли стараемся не играть, в основном репетируем. На время поста корректируем репертуар.
Т. Г. Белевич: – Нам ни одна работа не давалась легко. Особенно трудно, когда касаешься православной проблематики, темы святости. Тяжело с актерами, многие просто не готовы читать евангельский текст, потому что многого  не понимают. Готовых кадров нет. В театральных учебных заведениях не закладываются даже основы православной культуры. Это катастрофично для будущих художников, для театра в целом. Нас духовно поддержал в свое время схиархимандрит Иннокентий (Просвирнин), который напутствовал: «Забудьте тот театр, к которому вы привыкли. Вы – предтечи возрождения русского Слова. У вас будет очень трудный путь и много испытаний. Будет так крутить, что кажется, что уже ничего не получится. Но в самый последний момент все сложится. Господь не оставит!». Духовное светскому не надо противопоставлять. И совсем не значит, что светское – это обязательно не духовное, не религиозное. Мы ведь светские люди. А разве светские люди не могут быть верующими? Святейший Патриарх Алексий II говорил как-то на очередных Рождественских чтениях, что почему-то «светский» отождествляют с атеизмом, а это неправильно. Наш театр духовный, но материал мы берем и светский, через который осмысливаем духовные проблемы.
М. Г. Щепенко: – Нельзя называть христианским то искусство, которое христианское только по теме, по антуражу. Христианским является то, что христианское по сути. А наша русская культура христианская по сути: Татьяна Ларина, герои «Дворянского гнезда» Тургенева делают выбор как христиане. Для меня несомненно, что любое искусство религиозно. Даже атеист исходит из каких-то аксиом. Художник имеет какую-то веру, истинного искусства без духа не бывает, другое дело, что это за дух. Пушкин приказывает: «Веленью Божию, о муза, будь послушна». А в другом месте сообщает: «Тогда какой-то демон злобный стал тайно посещать меня». Поэтому так важна духовная составляющая любого творчества.
Н. С.  Астахов: – Я считаю, что в духовном театре можно работать в совершенно любых жанрах. Нельзя загонять фантазию в определенное русло, в стереотипы, тогда искусство заканчивается и наступает механическое повторение. Проблема не в жанре и не в форме, а в духовном содержании. Вот, например, шекспировский «Отелло». Мне крайне интересно, как это Отелло-христианин душит христианку Дездемону и перед этим спрашивает, молилась ли она на ночь?

О Православии и русской культуре

Н. С. Астахов: – Будучи еще студентом и работая над ролью Мармеладова, в библиотеке Щепкинского училища взял на ночь почитать Евангелие (тогда давали читать только на ночь и не афишируя). Дома была больная бабушка. Читал вслух, чтобы не заснуть, а бабушка, пока читал, переставала стонать. Как умолкну, снова стонет. Но по-настоящему прочитал Евангелие в тридцать лет и удивился, почему ЭТО не звучит со сцены.
М. Г. Щепенко: – Человек культурно богатый непременно придет к Богу, но идет он по ступеням культуры. Сегодня секулярная культура пронизана сатанинским духом. На фестивале я пытался говорить о духовном начале искусства, но, к сожалению, мало кто хочет слышать. Поклонение искусству – форма неоязычества. О театре принято было говорить, как о храме искусства. Но если этот храм не Бога, а искусства, то это капище. Но и в церкви мы сталкиваемся с элементарной культурной необразованностью. Образовавшийся разрыв культуры и Церкви не только можно, но и необходимо преодолевать. По словам М. М. Дунаевского, автора шеститомника «Христианство и литература», культура разцерковилась, а Церковь разкультурилась. Мы должны идти навстречу друг другу.
Т. Г. Белевич: – Русская культура пронизана Православием. Тому множество примеров. Мало кому известно, что в самом Щепкинском училище был когда-то храм святой Марии Магдалины. Старостой храма был Бахрушин, тот самый, кто создал в Москве знаменитый музей театрального искусства, который носит его имя.
Сам М. С. Щепкин был верующим человеком. Мария Николаевна Ермолова, учившаяся в Щепкинском училище, была тайной монахиней, на отпевании которой в 1928 году служили митрополит Сергий (будущий Патриарх), преосвященный Трифон (Туркестанов), четыре архимандрита и четырнадцать священников. В Щепкинском учился и К. С. Станиславский, который в письме-завещании о своей дочери писал: «Сделать все возможное, чтобы она была верующая, так как только при этом условии можно сохранить в жизни поэзию и чувство высокого». В советский период из системы Станиславского была вычеркнута духоносность, а оставлена в основном механика.
Н. С. Астахов: – Это не мы «притягиваем за уши к православию» русскую классику. Это ее долгое время оттягивали от Православия. Правомерно ли Чехова представлять только «Дамой с собачкой»? Почему бы не мерить его творчество такими произведениями как «Степь», «Студент», «Архиерей»? Герой пьесы «Чайка» Треплев сочиняет пьесу, музыкальный строй которой мне до боли что-то напоминал. Потом вспомнил: это же 103-й псалом! Только весь пафос пьесы Треплева ведет к тому, что в конце появляется тот, кто пахнет серой. То есть Треплев сочинил антипсалом! Не потому ли он вешается в конце? Почему на это в чеховской пьесе никто не обращал внимание? Чехов в «Чайке» бьет наотмашь по всей «страдающей интеллигенции», в сущности – безбожной. Он написал честно, но без злобы. То же и с Гоголем. Через десять лет после «Ревизора» Гоголь пишет «Развязку Ревизора», в которой Ревизор описан как Человек, перед Которым в свое время предстанет каждый из нас. Наша театральная критика с этим примириться не может до сих пор.
Т. Г. Белевич: – Во время просмотра фильма «Остров» меня не покидала мысль: наступит время, когда актеры будут похожи на монахов способностью к созерцанию. Природа русского актера сострадательная, она близка к переживанию и сопереживанию. Станиславский говорил: «Любите искусство в себе, а не себя в искусстве». Искусство в себе – это ведь и есть дар Божий, а не самовыражение. Дмитрий Сергеевич Лихачев говорил: нельзя притвориться интеллигентным человеком, им можно только быть. Верующим так же нельзя притвориться.

P.S. 14 марта 1992 года заблагоухала земля, которую актеры театра «Глас» привезли из-под Алапаевска, с места гибели Елисаветы Федоровны Романовой. Это было за две недели до прославления великой княгини Русской Православной Церковью.

Беседовала и подготовила материал ИРИНА ГРИЩЕНКО
В обработке беседы использован материал из книги
Н. Астахова и Т. Белевич
«Незримые ступени христианства».

M.G.-Schepenko

Михаил Григорьевич Щепенко

Учился в Пензенском художественном училище,  Всесоюзном заочном юридическом институте. В 1978 году – выпускник Щукинского театрального училища. В 1974 году с женой Т. С. Басниной организовал театральную студию при МХТИ,  которая потом стала театром-студией,  а с 1987 года театром  «КАМЕРНАЯ СЦЕНА»


М. Г. Щепенко осуществил более 60 постановок в лучших традициях вахтанговской театральной школы.

В 1996 году М. Г. Щепенко закончил миссионерско-катехизаторский факультет Свято-Тихоновского богословского института. В 2001 году удостоен звания «Заслуженный деятель искусств России». Профессор Ярославского театрального института и Московского государственного педагогического университета. Академик Российской академии естественных наук.

Среди наград – медаль «Пастырь добрый», орден святого благоверного князя Даниила Московского III степени, Орден Дружбы.

 

N.S.-Astachov

Никита Сергеевич Астахов,


Заслуженный артист России,  художественный руководитель театра «ГЛАС»


За вклад в развитие культуры и искусства,  направленный на духовное возрождение России,  отмечен церковными и государственными наградами: орденом святителя Макария III-й степени и Орденом Почета

 

 

 

 

T.G.-BelevichТатьяна Георгиевна Белевич,

Заслуженная артистка России,  директор театра «ГЛАС»


Удостоена ордена равноапостольной княгини Ольги и звания «Почетный деятель искусств города Москвы»

 

Избранное

Актуальное интервью
"Если можно спасти отдельного человека,   можно спасти и мир" Леонида Валентиновича... Read more...
Осень жизни
Каждый нормальный человек мечтает прожить максимально долго. Стремиться к этому... Read more...
Актуальное интервью
Владыка Стефан: каждому из нас необходимо изо дня в день непрестанно... Read more...
Умозрение в красках
Самое существенное и важное, что есть в русской иконе, –... Read more...
Человеку это невозможно (послевкусие паломничества)
Странно порой складываются обстоятельства. Цепь событий, кажется, случайных, приводит тебя... Read more...
Joomla! Україна

Голосование

Устраивает ли Вас качество электронной версии журнала?
 

ПРАЗДНИК


ДРУЗЬЯ

Баннер
Баннер
Баннер

СЧЕТЧИК