Журнал Сретение

Церковь – нечто непостижимо великое, потому что это уже Царство Божие, пришедшее в силе, то есть оно как бы тут, но оно должно еще осуществиться в нас; оно тут в своей полноте, но каждый из нас его должен осуществить в себе или войти в его полноту. Именно это протоиерей Георгий Флоровский имел в виду, когда говорил, что Церковь и дома, и на пути одновременно. Она дома, потому что мы уже дети Божии, она на пути в каждом из нас, потому что мы все в становлении. И вот это мы должны помнить: меньше этого Церковь не может быть. Но, с другой стороны, как ясно из того, что я уже сказал, каждый из нас вносит в историческую, эмпирическую Церковь свое несовершенство, свою греховность, свою неполноту еще.
А, кроме того, коллективно Церковь как историческое явление приняла на себя формы, которые ей не присущи. И это, мне кажется, сейчас проблема, которую Церковь должна глубоко рассмотреть и на которую она должна творчески отозваться. Если мы посмотрим на церковные структуры, то увидим, что они являются как бы копией тех структур, которые были в Византийской империи, то есть строго иерархической системы с величием, с торжеством, с грандиозностью; это одно. Второе: в древней Церкви, в самый ранний ее период, когда еще проповедовали апостолы и их прямые ученики, христианами становились люди, которые лично пережили встречу со Христом – или непосредственно, как апостол Павел, как другие ученики Христовы, или потому, что они встретили таких людей, которые были живыми иконами Христа, людей, которые могли свидетельствовать о Христе и о спасении, как то определяет апостол Иоанн: мы говорим о том, что мы слышали, что видели своими очами, и что осязали руки наши. Такой человек говорит, конечно, совершенно иначе, нежели тот, который понаслышке повторяет сказанное кем-то другим двадцать поколений тому назад. Поэтому ранняя Церковь была немногочисленна, она была укоренена в опыте о Христе, она за этот опыт платила мученичеством, смертью, пытками, изгнанничеством – и это в течение трех-четырех веков, не только первое поколение так пострадало, а в дальнейшем тоже.

Человек,  делающий только первые шаги в храме, не всегда чувствует себя вполне комфортно. Многое бывает непонятно, а порою и страшно бывает попасть в неловкое положение от того, что сделал или сказал что-то не так. Со временем многое становится на свои места. Ритм богослужения становится привычен,  обычным становится и то,  что происходит во время церковной службы и после нее. И нередко бывает так, что за этой привычностью мы упускаем из виду вещи принципиально важные.

Вспоминается один случай, когда на вопрос, адресованный моей знакомой,  о том,  почему она так редко бывает в храме, она ответила, что приходит лишь тогда, когда испытывает в этом потребность. Как нелегко бывает объяснить человеку, что храм не просто место, где человек может удовлетворить свои личные религиозные потребности,  но место,  где,  являя евхаристическое единство во Христе, мы призваны учиться становиться ближе друг другу.  Как объяснить человеку, что Церковь нуждается в нас, мирянах, не в меньшей степени, чем мы нуждаемся в ней?