Автор: Александр ЕЛОПОВ
– Я пишу эти строки в декабре 2012 года, когда землю наполняют слухи – вот! вот! – конце света, вычисленном древними жрецами майя. Кто-то говорит об этом с тревогой, кто-то с иронией, но практически все люди, смотрящие телевизор, находятся «в теме», угадывают ее по малейшему намеку и готовы подхватить с полуслова. Предприимчивые дельцы в разных странах торопятся заработать на предстоящей катастрофе, предлагая прикупить если не подземный бункер, то хотя бы минимальный набор вещей, необходимых для выживания на опустошенной планете, или, что веселее звучит, заказать прощальный предапокалиптический ужин в гостеприимном ресторанчике…
Но думаю, что не только коммерческий интерес побуждает иных наших современников наполнять общество атмосферой легкой паники. Некоторые из них могут руководствоваться и сознательными антихристианскими убеждениями. По словам протодиакона Андрея Кураева, нынешняя ситуация очень напоминает «…притчу о мальчике-пастухе, который постоянно пугал жителей деревни криком: «Волки! Волки!». В конце концов, люди перестали верить и не пришли на помощь, когда на стадо действительно напали. И если однажды наступит тот час, когда сама Церковь заговорит о конце света, люди просто раздраженно отмахнутся: «Достали!». И никто уже не вспомнит, что Церковь не имеет никакого отношения к ажиотажу, который мы наблюдаем сегодня».
Что ж, о. Андрей высказал весьма правдоподобное предположение. Но лично я хочу обратить внимание на иной аспект происходящего. Если одни люди заинтересованы муссировать тему предстоящего Апокалипсиса, то другие – а их огромное множество, скорее всего, большинство, – с бескорыстной готовностью откликаются на соответствующие заходы в свой адрес. В этой связи предлагаю вспомнить, сколько за последние годы появилось фильмов, в тошнотворных подробностях живописующих грядущую гибель человечества. Вы не поверите, их многие десятки! Включите поисковик в Интернете, и вам предложат увидеть, как наша цивилизация рушится в результате: вторжения инопланетян, столкновения Земли с астероидом, III мировой войны, чудовищных землетрясений, глобального оледенения, всемирного потопа, техногенной катастрофы, неодолимой эпидемии и т. д., и т. п. И эти кинопроизведения популярны, их смотрят, они приносят большой доход!
Я вспоминаю, какое гнетущее впечатление произвел на меня в детстве фантастический рассказ американского писателя Рэя Брэдбери (1920–2012) «Будет ласковый дождь» из цикла «Марсианские хроники». Представьте: посреди мертвого города, который был уничтожен в ходе ядерной войны, стоит один уцелевший дом-робот, чудо науки и техники. От его обитателей остались только тени на стене, обуглившейся после ослепительной вспышки. А дом все еще живет: заправляет постели, на которых никто не спал, накрывает на стол, за которым никто не будет кушать… И прежде, чем превратиться в развалины, он успевает прочесть пустой комнате любимое стихотворение своей заживо сгоревшей хозяйки. Оно завершается словами:
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна… и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
Боже мой, Боже! Какая печаль, какая безнадежность! При всем моем восхищении перед литературным талантом Р. Брэдбери, этот рассказ я перечитываю только в случае крайней педагогической необходимости, без всякого удовольствия. Но массы людей вокруг меня с увлечением смотрят фильмы, еще более жуткие по своему содержанию! По моим наблюдениям, они не столько боятся и тоскуют, наблюдая на экране закат человеческой истории, сколько испытывают своеобразное удовлетворение, некий гибельный восторг, со дна души поднимающуюся зачарованность смертью.
Не я первым заметил эту особенность духовно-культурной жизни нашего общества. И не надо обязательно быть христианином, чтобы распознать таящуюся здесь опасность. Один из самых проницательных нехристианских мыслителей XX века, Эрих Фромм (1900 – 1980), философ, психолог и социолог, за несколько десятилетий до меня писал о некрофилии (любви к смерти), которую генерирует в людях современная цивилизация. В работе «Душа человека, ее способность к добру и злу» (1964) он констатировал:
«Наша установка на жизнь становится все более механической. Наша основная цель состоит в том, чтобы производить вещи, и в ходе этого поклонения вещам мы превращаем самих себя в предметы потребления. С людьми обращаются, как с номерами. Речь идет не о том, хорошо ли обращаются с ними и хорошо ли кормят их (с вещами тоже можно обращаться хорошо), а о том, являются ли люди вещами или живыми существами. Люди находят больше удовольствия в механических аппаратах, чем в живых существах. Все это идет рука об руку с постоянно возрастающей бюрократизацией. В гигантских центрах производства, в гигантских городах, в гигантских странах людьми управляют, как вещами; люди, и те, кто ими управляет, превратили себя в вещи и подчиняются законам вещей. Но человек не создан вещью, он гибнет, если становится вещью, и, прежде, чем это случится, он впадает в отчаяние и хочет уничтожить жизнь.
Можно было бы поразмыслить, какую роль играют убийства в наших развлекательных программах. Фильмы, комиксы и газеты действуют в высшей степени возбуждающе, поскольку содержат огромное количество сообщений о разрушении, садизме и жестокости. Миллионы людей ведут монотонную, но спокойную жизнь. В возбуждение они приходят только тогда, когда видят, что кто-то умирает, или когда они читают об этом, и совершенно безразлично: идет ли речь об убийстве или о несчастном случае со смертельным исходом во время автогонок. Разве это не является указанием на то, сколь глубоко уже пустило в нас корни очарование мертвым?
Люди, живущие в такой системе, становятся равнодушными к жизни и чувствуют влечение к мертвому. Правда, сами они этого не замечают. Они принимают возбуждающие соблазны за радость жизни и пребывают в иллюзии, что ведут очень живую жизнь, если обладают и могут пользоваться множеством вещей. Скупые протесты против атомной войны и дискуссия наших специалистов по атомной войне о равновесии тотального или полутотального разрушения показывают, как далеко мы забрели в «темную долину смерти».
Лично я готов подписаться под каждым словом Э. Фромма. Другое дело, что характеристика современного общества будет неполной, а размышление о его оздоровлении – бесплодным, если мы не увидим еще один и, с нашей христианской точки зрения главный корень разрастающейся, в человеческих душах некрофилии. Откроем ветхозаветную Книгу притчей Соломоновых и вдумаемся в следующее предупреждение Премудрости Божией, в которой Отцы Церкви узнали Самого Бога–Слово, Второе Лицо Пресвятой Троицы:
«Блажен человек, который слушает меня, бодрствуя каждый день у ворот моих и стоя на страже у дверей моих! Потому что, кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа; а согрешающий против меня наносит вред душе своей: все ненавидящие меня любят смерть» (Притч 8, 34-36).
Каждый человек и целая цивилизация, по мере того, как отрекается от веры в вечную жизнь и Воскресение Христово, перестает исповедовать свои грехи перед Господом и обращаться к Нему за благодатной поддержкой, все быстрее и неотвратимее подпадает под губительное очарование смерти. Вместе со всем миром, сотворенным из ничего, мы, люди, живы лишь Божией милостью и постольку, поскольку готовы ее принять. Как писал святитель Филарет (Дроздов) (1782–1867): «Тварные существа поставлены на творческом слове Божием, как на алмазном мосту, под бездной Божественной бесконечности, над бездной собственного своего небытия». Наши грехи тянут нас вниз, подальше от Бога, подальше от самих себя, любимых Богом, – к полному ничтожеству, к абсолютному концу. Безудержное веселье и изобилие (далеко не всегда и не для всех!) цивилизации, противопоставляющей себя Христу, – фальшь, маскировка, самообман. Мы падаем, объясняя всем, что летим, и только время от времени прорывается – как в этом году – нетерпение: когда же наступит момент завершающего смертоубийственного падения, когда исчезнет вместе с нами наша глубинная безбожная тоска?
Господи, не верь нашему неверию, не оставляй нас наедине с тяжестью наших грехов! Не любящие по-настоящему ни Тебя, ни себя, – мы все же Твои! В пустоте нашего окаянства лови и держи нас, Боже!