Годы безбожного советского лихолетья оборвали жизни многих десятков православных священнослужителей Гомельщины.
Практически все они стали жертвами политической партии большевиков, осуществлявшей кровавый эксперимент по реализации марксистской утопии. Тоталитарная сущность коммунистического режима, утвердившегося на обломках Российской Империи, предопределила трагическую судьбу духовенства Русской Православной Церкви. Православный священнослужитель не вписывался в общий контекст грядущего «общества социальной справедливости» и должен был сойти с исторической сцены. В особенности это касалось тех из них, кто не только проповедью, но и всей своей жизнью свидетельствовал о духовной красоте христианства, попираемого во имя фальшивых ценностей марксизма. Одним из таких священнослужителей был гомельский протоиерей Павел Гинтовт.
Родился Павел Викентиевич Гинтовт в 1877 г. в селе Лозово Рогачевского уезда Могилевской губернии (ныне территория Гомельской области). Имея желание служить Богу и Церкви, он поступил в Гомельское духовное училище, которое окончил в 1895 г. Свое дальнейшее богословское образование восемнадцатилетний Павел Викентиевич продолжил в Минской духовной семинарии. К настоящему времени каких-либо сведений о периоде его семинарского обучения не имеется. Тем не менее, можно с уверенностью отметить, что П. В. Гинтовт обладал хорошими музыкальными дарованиями. Последнее обстоятельство во многом предопределило вопрос его распределения по окончании семинарии. Завершив обучение в 1901 г., Павел Викентиевич был направлен в Паричское женское духовное училище на должность преподавателя церковного пения, чистописания и псаломщика училищного храма.
На третьем году своего преподавания в Паричах молодой выпускник Минской духовной семинарии принял решение получить светское образование, чего требовала его одаренная и многогранная натура. С этой целью Павел Викентиевич в 1904 г. поступил в Варшавский ветеринарный институт. Однако долго учиться ему не довелось, поскольку уже в 1905 г. институт был закрыт. Причиной тому была общественная смута, порожденная первой русской революцией.Директива о расформировании ветеринарного института поступила после того, как многие его студенты, имевшие польское происхождение, выступили на забастовках с требованием введения преподавания на польском языке.
После упразднения ветеринарного института П. В. Гинтовт остался в Варшаве, где был принят на должность секретаря окружного суда. Вполне естественно, что чиновническая служба не могла удовлетворить духовных и культурных запросов Павла Викентиевича. Сохранились исторические свидетельства о том, что, помимо работы в судебном ведомстве, он руководил хором местного гвардейского полка, а также регулярно посещал богослужения. В это же время П. В. 
Гинтовт встретил свою будущую спутницу жизни, которой оказалась выпускница Минской гимназии Леонилла Антоновна Чиринович (1884 г.р.). Обвенчались они в 1906 или в 1907 гг., а впоследствии у них родились три дочери: Нина (1908 г.р.), Вера (1910 г.р.) и Ксения (1919 г.р.).
Через несколько лет супружеской жизни Павел Викентиевич Гинтовт ощутил внутреннюю потребность оставить светскую работу и реализовать свое призвание к священническому служению. В 1912 г. он принял священный сан и был зачислен в клир Варшавской православной епархии.
С началом I Мировой войны (1914 г.) отец Павел Гинтовт был мобилизован и направлен в крепостной госпиталь крепости Новогеоргиевск. Следует отметить, что данный эпизод его биографии может говорить о многом. В своих воспоминаниях последний протопресвитер Российской армии и флота Георгий Шавельский указывает на то, что в эти годы были выработаны особые требования, благодаря чему ряды военного духовенства пополняли священники «незапятнанные, усердные, с полным семинарским образованием, по доброму желанию, а не по неволе и принуждению».
Зачисление священника Павла Гинтовта в разряд военного духовенства свидетельствует о его пламенном патриотизме и готовности к жертвенному служению. Подтверждением тому является и послужной список отца Павла. За примерную службу в различных военных госпиталях он в 1915 г. был награжден крестом святой Анны III степени, а в 1916 г. – крестом святой Анны II степени. В этом же отец Павел Гинтовт был назначен священником военного распределительного пункта.
Вооруженный государственный переворот, совершенный партией большевиков в октябре 1917 г., кардинальным образом изменил положение военного духовенства. Выступившие с лозунгом немедленного выхода России из состояния войны, издавшие декрет об отделении Церкви от государства и приступившие к формированию Рабоче-Крестьянской Красной Армии, большевики не видели нужды в полковых священниках. В 1918 г., после ликвидации института военного духовенства, священник Павел Гинтовт был направлен на служение в гомельскую Свято-Георгиевскую военную церковь, которая ранее была приписана к Абхазскому полку, но впоследствии преобразована в приходской храм. С этого времени пастырское служение отца Павла было тесно связано с Гомелем.
После того, как в мае 1923 г. бывшая военная церковь была закрыта, священник Павел Гинтовт был переведен в гомельский Свято-Троицкий храм. Когда же в 1929 г. наступил черед закрытия и этого храма, отец Павел был зачислен в штат гомельской Спасо-Преображенской церкви. Предположительно, в 1920-е гг. он был возведен в достоинство протоиерея. Имеются сведения, согласно которым протоиерей Павел Гинтовт поддерживал добрые отношения с архиепископом Могилевским Феодосием (Ващинским).
Сохранившиеся немногочисленные архивные материалы разных лет позволяют судить о высоких нравственных достоинствах протоиерея Павла Гинтовта, его строгой принципиальности и авторитете среди верующих. Так, весной 1922 г., когда советским правительством проводилась кампания по насильственному изъятию церковных ценностей, отец Павел оказывал решительное и смелое сопротивление данному мероприятию, направленному на разорение Православной Церкви. В частности, в это время им во всеуслышание были произнесены следующие слова: «Ограблять храмы этим нехристям-большевикам надо не дать».
С июня 1922 по март 1924 гг. протоиерей Павел Гинтовт, запутавшись в сложной внутрицерковной ситуации и примкнув к группе «Живая Церковь», являлся одним из руководителей обновленческого движения на Гомельщине. Осознав внутреннюю неправду обновленчества, он вернулся в Патриаршую Церковь и впоследствии приложил много усилий по ликвидации «живоцерковного» раскола в пределах Гомельского епархиального округа. Так, когда в мае 1928 г. правящим архиереем Гомельской обновленческой епархии был назначен «епископ» Досифей (Степанов), к протоиерею Павлу Гинтовту была направлена специальная делегация, целью которой была попытка склонения авторитетного пастыря к повторному переходу в раскол. Однако отец Павел категорически отверг это предложение. О сознательном осуждении обновленчества со стороны протоиерея Павла Гинтовта красноречиво свидетельствуют имеющиеся в следственных материалах указания на то, что священнослужитель принципиально отрицал все постановления обновленческих Поместных Соборов 1923 и 1925 гг., пронизанные духом низкопоклонства и сервилизма в отношении к советской богоборческой власти. Более того, отец Павел открыто и смело стоял на позициях Поместного Собора 1917-1918 гг., деяния и решения которого были исполнены принципиальной непримиримости в отношении большевизма.
Поскольку утверждение тоталитарного коммунистического режима не мыслилось его творцами без подавления идеологического несогласия, суровым репрессиям в пределах страны подвергались все лица, зачисленные в разряд «врагов существующего строя». Не обошел большевистский террор стороной и гомельское духовенство. 25 января 1933 г. Гомельский горотдел ОГПУ выписал постановления об аресте протоиерея Павла Гинтовта и родного брата его жены, протодиакона гомельского Спасо-Преображенского храма Ростислава Чириновича. Необходимость ареста мотивировалась следующим образом: «Гинтовт П. В. и дьякон Чиринович имели связи с членами контрреволюционной повстанческой эсеровского направления организацией, под видом религиозной проповеди и борьбы с обновленчеством проводили антисоветскую деятельность». В тот же день протоиерей Павел и протодиакон Ростислав были арестованы и заключены под стражу. Дальнейшая работа следствия была направлена на фабрикацию ложного обвинительного заключения, согласно которому священнослужители якобы являлись опасными политическими преступниками, заговорщиками и изменниками Родины.
В качестве материалов обвинения, направленных против отца Павла, активно использовались показания зложелателей. Так, к уголовному делу были приобщены следующие «свидетельства»:
«Среди прихожан Гинтовт Павел пользовался большим авторитетом и оказывал большое влияние на граждан в антисоветском направлении»;
«Гинтовт Павел безусловно является видной фигурой и может быть использован как влиятельное лицо в антисоветских целях».
Стремившиеся изыскать любой предлог для вынесения сурового обвинительного заключения, гомельские следователи попытались инкриминировать протоиерею Павлу Гинтовту хранение контрреволюционной литературы. Однако к последней ими было отнесено… официальное обращение заместителя Патриаршего Местоблюстителя, митрополита Сергия (Страгородского) и Временного Патриаршего Синода в Центральный Исполнительный Комитет СССР. Парируя столь абсурдное обвинение, отец Павел заявил: «Обнаруженные у меня при обыске тезисы об отношении Церкви и государства являются докладной запиской митрополита Сергия и группы его епископов в ЦИК СССР, поданной в 1927-1928 году. Я эти тезисы получил (…) в рукописном виде и переписал для себя. Контрреволюционного в этих тезисах я ничего не нахожу».
По всей вероятности, несостоятельность обвинений отца Павла в хранении запрещенной литературы стала для следователей очевидной. Тогда они попытались поставить в вину протоиерею контрреволюционную агитацию, основанием для чего в эпоху сталинизма могли послужить даже случайно оброненные фразы. В этой связи злую службу для отца Павла сыграло следующее его высказывание: «Теперь духовенство пригнетают и нет нам никакой возможности жить». Эти слова впоследствии были письменно зафиксированы и приобщены к материалам уголовного дела.
Материалы группового уголовного дела «гомельской контрреволюционной повстанческой организации эсеровского направления» содержат целый ряд отзывов свидетелей и подследственных, подчеркивающих духовный авторитет отца Павла. Так, один из арестованных, вынужденный чекистами пойти на самооговор, дает следующие показания: «В числе лиц, о которых шла речь о необходимости вовлечь их в организацию, был и священник Павел Гинтовт, брат бывшего помещика, человек авторитетный среди верующих, но в жизнь я этой мысли не провел».
Конечным итогом работы следователей ОГПУ стало составление обвинительного заключения, согласно которому в Гомеле действовала «контрреволюционная эсеровско-повстанческая организация», состоящая из 64 человек. Основная задача организации якобы заключалась в том, чтобы посредством вооруженного восстания произвести свержение советской власти и «установить народную республику без коммунистов, руководимую социал-революционерами; колхозы и совхозы разогнать, а землю передать крестьянам в индивидуальное пользование». Подготовка повстанческих настроений осуществлялась «путем клеветы на колхозное строительство и на жизнь трудящихся в СССР».
В отношении отца Павла Гинтовта итоговое заключение содержало следующие обвинения:
1. Членство в контрреволюционной организации, имевшей целью свержение советской власти путем вооруженного восстания.
2. Убеждение верующих в необходимости перемены власти и подготовке к восстанию.
3. Проведение «под видом богослужения» нелегальных собраний организации.
Своей виновности в названных «преступлениях» отец Павел не признал.
Решением заседания судебной тройки полномочного представительства ОГПУ по Белорусскому военному округу (ПП ОГПУ по БВО) от 24 марта 1933 г. протоиерей Павел Викентиевич Гинтовт на основании статей 72 (антисоветская агитация), 76 (участие в контрреволюционной организации) и 64 (подготовка вооруженного восстания) Уголовного Кодекса БССР был приговорен к «высшей мере социальной защиты» – расстрелу, а его семья – к высылке в Северный край сроком на три года. На заседании тройки ПП ОГПУ по БВО, проходившем 19 мая 1934 г., состоялся пересмотр приговора в отношении семьи отца Павла Гинтовта. Согласно решению этого внесудебного органа, члены семьи Гинтовт досрочно освобождались и переходили на иждивение старшей дочери священнослужителя.
Вместе с протоиереем Павлом Гинтовтом по обвинению в причастности к антигосударственной деятельности «гомельской контрреволюционной повстанческой организации эсеровского направления» были осуждены и приговорены к расстрелу протодиакон Ростислав Чиринович и иеромонах Мануил (Назаренко). 
Расстрел известного и уважаемого протоиерея Павла Гинтовта, произошедший в 1933 г., не вычеркнул память о нем из сознания православных христиан Гомельщины. Не забыли про отца Павла и гомельские чекисты, которые в 1937 г. фабриковали уже другой расстрельный процесс в отношении православного духовенства. В ходе этого уголовного дела (№ 11699-с) рассматривалась деятельность вымышленной следователями Гомельского горотдела НКВД очередной «контрреволюционной организации церковников». Материалы данного следственного процесса именуют мученически погибшего четырьмя годами ранее протоиерея Павла Гинтовта руководителем этой организации со второй половины 1925 г. Весьма показательно, что в следственных документах призыв отца Павла к покаянию обновленцев, сделанный им еще в 1920-е гг., был интерпретирован как призыв к организованной антисоветской деятельности. Обращаясь к обновленцам, протоиерей Павел Гинтовт призывал их к воссоединению с Патриаршей Церковью, поскольку внутрицерковные разделения препятствовали слаженному противодействию натиску государственного воинствующего атеизма. В сознании советского руководства все религиозные организации представали в качестве потенциального идеологического противника. Именно поэтому стремления к воссоединению обновленцев с канонической Церковью расценивались как попытки объединения двух «контрреволюционных организаций».
Спустя почти три десятилетия после трагических событий 1933 года законность действий следователей Гомельского горотдела НКВД эпохи сталинизма была поставлена под сомнение и дело протоиерея Павла Викентиевича Гинтовта было направлено на пересмотр. В ходе детальной проверки материалов уголовного дела № 9147-с. выяснилось, что:
1. отца Павла по вопросам проводимой антисоветской деятельности вообще не допрашивали;
2. свидетели по делу отца Павла говорили о его антисоветских высказываниях, но о существовании антисоветской организации показаний не дали;
3. «…никаких доказательств существования антисоветской организации не имеется, так как не установлено никакой преступной связи».
Решением президиума Гомельского областного суда от 17 апреля 1961 г. священнослужитель был полностью реабилитирован.
Публикуемое жизнеописание протоиерея Павла Гинтовта составлено на основании скупых и неполных сведений, сохранившихся всего лишь на страницах архивных уголовных дел. К сожалению, многие факты биографии этого авторитетного священнослужителя могут оказаться утраченными навсегда. Однако и имеющиеся данные позволяют воскресить в церковной памяти светлый образ отца Павла, о котором даже его зложелатели не могли сказать дурного слова и неизбежно указывали на популярность этого священнослужителя среди верующих. Время обладает удивительным свойством восстанавливать попранную справедливость, восставлять из небытия забытые имена и воздавать должное почитание тем, кто этого достоин. Поэтому память и почитание верного служителя Божия протоиерея Павла Гинтовта сегодня возрождаются, чего нельзя сказать о зловещем режиме строителей «светлого будущего человечества», невинной жертвой которого он стал восемь десятилетий назад.
Александр СЛЕСАРЕВ
преподаватель МинДСиА, кандидат богословия
Подготовлено по материалам «Альманаха Комиссии по канонизации
святых Белорусской Православной Церкви» (Печатается в сокращении)