Православная Америка... Какая она? Легко ли быть православным в огромной и такой многоликой стране? В стране, где прихожане русских православных храмов составляют этническое и религиозное меньшинство?
Наша собеседница Ольга приехала в эту страну из Гомеля почти десять лет назад вместе с детьми и мужем, которого пригласили на престижную работу в одну из американских компаний. Она проживает в Денвере и является прихожанкой храма Русской Зарубежной Церкви.

– Денвер – это большой город, столица штата, мегаполис. Его центральная часть не очень большая, но вокруг маленькие города, вот и мы живём в таком городке –  не совсем центр, но всё это называется большой Денвер. Русская православная церковь там одна. И со всего города в неё съезжаются люди.

– Скажите, прихожане вашего храма – это исключительно русскоговорящие эмигранты?

– Прихожане у нас в основном люди русские, со всего бывшего постсоветского пространства. Много смешанных браков, но есть исконные американцы, которые не совсем обычно пришли к вере. Вот наш диакон, отец Иоанн, он американец, вырос в протестантской семье, сам изучал катехизис, закончил семинарию, сам пришёл к Православию. Совсем недавно появился прихожанин, молодой парень, только окончил школу. Он из католической верующей семьи, сам стал интересоваться Православием, потом крестился в нашем храме и теперь он наш прихожанин. Многие увлекаются церковнославянским языком, учат его, читают основные молитвы на нём, поэтому батюшка старается тоже больше служить на церковнославянском языке, но не всю службу. Например, молитвы «Отче наш» и «Верую…» мы всегда поём на двух языках – на церковнославянском и английском.
– Расскажите о вашем батюшке.
– Настоятель нашего храма в честь Всех святых – священник Борис Хендерсон – человек очень интересный. Мать у него русская, отец – ирландец. Прадед с маминой стороны был генералом, участвовал в войне 1812 года и был в числе войск, которые гнали Наполеона до Парижа. Сейчас у нас два священника, второй – отец Михаил, в прошлом наш прихожанин,  был чтецом, диаконом, а теперь его рукоположили.
– Ольга, а как давно существует приход в Денвере?
– Нашему храму более 50 лет. Он был построен первой волной эмигрантов, которые приехали после Второй мировой войны. Они купили старый сруб, привезли сюда и построили церковь. У них была небольшая община, они сами все строили, и получилась небольшая церковь. Мы сейчас тоже пытаемся собрать деньги на новый храм, но это очень дорого. В первую очередь, нужно купить землю, потому что здесь очень маленький участок и находится он на перекрёстке двух улиц – расширяться некуда. А земля стоит где-то 800 000 долларов. У нас одна женщина умерла и оставила 20 000 на храм. Вот это пока всё, что у нас есть. Но этого мало.
– А как много людей приходит к вам на богослужения?
– Постоянно на Литургии, которая совершается каждое воскресенье и все праздничные дни,  присутствует не менее ста человек.
– Ольга, здесь, в Гомеле, Вы были прихожанкой Иверского храма. Теперь другая страна, другой уклад жизни. Каковы Ваши ощущения от церковной жизни там и Вашего в ней участия?
– Когда приезжает человек, ему нужно за что-то зацепиться, и вот церковь – это то, что сплачивает людей, потому что, когда приезжаешь на чужбину, то где ты можешь ещё услышать русскую речь? Где ты можешь поговорить о своей бывшей Родине?
– Но Вы не только зацепились, Вы стали ещё и петь на клиросе…
– Дело в том, что родная тётя моей бабушки была монахиней, жила во Флоровском монастыре в Киеве. Когда монастырь закрыли, приехала в Уваровичи. Мы к ней ходили, она стала крестной для меня и моей сестры. Звали её монахиня Ирина. Я знаю, что у неё был духовник, и он с монахиней Ириной служил на Пасху, нельзя было служить, но они служили. Служили у неё в доме. Наверное, по её молитвам и я пришла к Богу, хотя к ней я ходила нечасто. Один раз, помню, она подвела меня к иконе и сказала: «Оля, смотри – икона обновляется!». Совершенно случайно к ней попала старая икона Богородицы, одна доска, и вот эта икона у неё стала обновляться.
– Ольга, расскажите, а как получилось, что Ваш муж стал старостой прихода? Помнится, в Гомеле он практически храм не посещал...
– В Америке все несколько изменилось. У мужа дед был чтецом в храме, и от него осталось много церковных книг. И, наверное, был активным очень, поэтому теперь мой муж староста прихода. Вы же сами понимаете, что там все работают, а староста – это такая почётная обязанность, которая забирает много времени и сил, желающих не очень много, работа безвозмездная – это как хобби, общественная нагрузка.
– Как Вы считаете, есть какое-то отличие приходской жизни в Америке и здесь? И что в первую очередь бросается в глаза?
– Мы все друг друга очень хорошо знаем. И ещё у нас есть такая традиция: после Литургии мы спускаемся вниз – у нас там есть зал, где готовят обед для всех, присутствовавших на богослужении. Это полуподвальное помещение.
– Все сто человек сразу?
– Да, приглашают всех, правда, не всегда все могут, но нередко приходят почти все. Этот обед у нас готовится за небольшие деньги, то есть за этот обед мы платим, и выручка идёт в фонд сестричества. Эти деньги идут на облачение и на украшение храма. У нас благоустройством храма занимается сестричество, им руководит старшая сестра, у неё есть помощники.
– Сколько стоит обед, который бывает в воскресенье после Литургии?
– Пять долларов – взрослый и три доллара – ребёнку.
– А что в обед входит?
– Раз на раз не приходится, смотря, кто готовит. Но стараются, чтобы было первое, второе и третье. Стараются борщ приготовить, картошку, салаты. Готовят обычно по три человека, один отвечает за первое, второй за второе, третий за третье. На праздники у нас бывает так называемый патлах, мы договариваемся, составляем список, кто что приносит, вот тогда этот праздничный обед бесплатный.
Еще мы проводим русские фестивали. Это такая форма миссионерской работы. Мы даём заранее объявление, приходит много американцев. Мы поём церковные песни, отрывки из служб, это происходит в храме. А на улице продаём выпечку, кое-что из рукоделия: шьём, вяжем специально к этому дню. Детки тоже готовят свою программу, поют, танцуют. Вырученные средства идут в церковную кассу. Нужно действовать самим, потому что никакой помощи ниоткуда нет, все церковные расходы идут только из пожертвований.
– Как Вы считаете, изменилось ли за последние годы отношение к Православию коренных американцев, заметен ли какой-то интерес?
– Трудно сказать. Вот я знаю одного молодого человека, который только что закончил учиться, получил диплом профессора музыки и уехал в монастырь жить. Я так поняла, что он будет жить при монастыре, пока отработает деньги, которые взял на учёбу, а в будущем собирается стать монахом.  Американец, он сам изучал церковнославянский язык, кое-что читал у нас в храме во время службы на церковнославянском языке. Так что какой-то интерес присутствует постоянно. Американцы часто приходят в наш храм, смотрят на иконы, стоят на службе.
– Речь идет о коренных американцах или выходцах из России?
– И американцы, и выходцы. Кстати, там очень много выходцев, которые не ходят регулярно в храм, а только на Пасху, куличи освятить. На Пасху много приходит людей, много приносят куличей, яиц. Вокруг храма собирается столько людей и машин, что даже негде припарковаться. Батюшка по три-четыре раза освящает. А так, в обычной жизни, эти люди редко ходят в храм. Разве что только бывает нужно отпеть кого-нибудь из родственников.
– Много ли детей в вашем храме?
– Да, много, причащается много деток, много прислужников из детей. Отец Михаил проводит детскую Воскресную школу. Еще у нас есть взрослая Воскресная школа для американцев, которые здесь крестились. Обычно это смешанные браки. Если русская женщина выходит замуж за американца, то они сначала занимаются в Воскресной школе, потом бывший не православным супруг принимает крещение, а потом их уже венчают. У нас есть уже четыре такие пары.
– Ольга, расскажите, а чем еще богата жизнь вашей приходской общины?
– Все церковные праздники мы празднуем вместе. Особенно Пасху и Рождество. Делаем большой стол, садимся, общаемся. Батюшка руководит всем этим застольем.
Если у кого-то крестины или венчание, то эти семейные праздники тоже празднуем вместе. Кроме того, мы каждый год ездим вместе в паломнические поездки в Сан-Франциско, к мощам святителя Иоанна Шанхайского. Это в двух часах  самолётом от нас. Конечно же, хотелось бы бывать там почаще, но всё упирается в деньги, которых, как обычно, не хватает.
– Простите за, может быть, нескромный вопрос, по Родине скучаете?
– Конечно же, бывает. Ведь в Гомеле у меня осталась мама.
– Планируете возвращаться?
– Пока трудно сказать. Мы не меняли гражданства. У мужа интересная работа, дети заканчивают школу. Будущее в руках Божиих.
– Благодарим за интересную беседу.

Записала Ирина Драпеза